ФУНКЦИИ СВЕЧИ В ОБРЯДАХ, СВЯЗАННЫХ СО СМЕРТЬЮ, ПОГРЕБЕНИЕМ И ПОМИНОВЕНИЕМ. ЧАСТЬ 3.

Важность скрупулезного соблюдения живыми всех обрядовых действий со смертной свечой не вызывала сомнений. Равно как и обязательное выполнение последующих ритуальных действий, поддерживающих норму и исключающих ее нарушение, таких как: ежегодное, еще недавно предпринимавшееся русскими повсеместно «прочищение глаз родителям» — обметание («опахивание») зеленью могил на Троицу; соблюдение общеизвестного у славян правила хоронить до полудня, «чтобы покойнику довелось еще завидеть света»; строгое соблюдение запретов заниматься женскими работами, связанными не только с обработкой льна, конопли и шерсти (трепать, чесать, мыть, прясть, ткать и т. д.), но и со стиркой, и с уборкой дома (белить, подметать, выгребать золу из печи и т. д.) в определенные дни, чтобы тем или иным способом не «замусорить» глаз родителям, не лишить их зрения.

Несоблюдение упомянутых запретов, напрямую зависящих от живых, не только лишало умерших зрения, возможности видеть: сновать нельзя — «заснуешь очи на том свт» (Житомир.), прясть и ткать нельзя — «на тым свете пыль летит в очи тым мэртвым» (полес.), выгребать золу из печи нельзя —она же засыплет глаза умершим (орлов.), белить в доме нельзя — «покойнкови глинкою очи заллеш» (Ветлы) и т. п., но и сбивало их с пути, лишало возможности благополучного перехода, например: кто снует в субботу — «дедам дорогу заснувае», а в поминальные дни это чревато тем, что «будут мерлые снавацца в деревне» и «душа [тому що вочи заливають] будэ плакаты».

Мотивы виденья (зрения/слепоты) и знания пути (=доли, судьбы), по которому следует идти душе умершего, оказываются, таким образом, тесно взаимосвязаны (ср. с сербским проклятием: «Не дао му Бог cpehe ни при смрти свеЬе» [Не дай ему Бог ни счастья, ни смертной свечи]).
Перспектива того, что душа умершего может застрять на переходе отягощалась еще и страхом, что, никуда не попав и ожесточившись, умерший станет вампиром и начнет беспокоить живых.
Во многих славянских традициях в качестве апотропея и средства против превращения умершего в вампира сразу после смерти в изголовье (!) или в руки (!) покойного ставили горящую свечу, причем свеча должна была гореть постоянно. В северо-западной Болгарии, например, было принято устанавливать в изголовье умершего так называемую ламбаду — особую большую свечу, которой суждено было гореть денно и нощно все то время, пока мертвец находился в доме, а затем и в церкви во время отпевания и вплоть до самого момента погребения; эту же свечу зажигали затем и на всех поминках, включая 40-й день. А в юго-западной Болгарии, чтобы защитить дом от вампира, над умершим ставили на гребень свечи и зажигали. Кроме горящей свечи, чтобы избежать превращения покойника в вампира, использовались такие средства, как земля (разумеется, освященная), которую сыпали умершему на грудь (боен., герцегов.), железо — клали ему под голову нож (макед.), крест, который наносили на тело умершего не застывшим свечным воском (хорв.).
Восковые кресты и специальные амулеты из воска, похоже, считались сильным апотропеическим средством, так как были достаточно широко распространены у всех славян: болгары восковой крестик возлагали взрослому умершему на руки, а покойнику-ребенку — на лицо (Фракия), украинцы на груди покойного оставляли восковой крестик, а в руку ему вставляли свечу (Покутье), поляки прилепляли на шею усопшему пять шариков из воска (Быдгощ.), а у сербов было в ходу опоясывание умершего тонкой свечой по голому телу. У болгар применялся не менее уникальный прием: чтобы не были видны зубы (чтобы тем самым не спровоцировать их рост и приобретение ими хорошо известной «железной» крепости), уже обмытому, обряженному и уложенному по всем правилам покойнику между губами (горизонтально) засовывали восковую свечу. Видимо, как с защитной, так и с очистительной целью белорусы окуривали свечным воском уже готовый гроб (могилев.). А пламя свечи, случалось, использовалось южными славянами (наряду с разрыванием руками, использованием заостренного камня и т. п.) для «разрезания» холста, предназначенного на саван.
Еще одной причиной превращения покойного в вампира, и она хорошо известна как южным, так и западным славянам, были открытые глаза — «покойники, погребенные с открытыми глазами, становятся вампирами». После наступления смерти запрет смотреть на отражающие поверхности переходит на оставшихся в доме живых и жестко соблюдается, особенно в первые дни траура, пока умерший находится в доме (завешанные зеркала, вылитая вода и т. п.).Страх встретиться взглядом с глазами умершего заставляет живых позаботиться, чтобы они были закрыты (древняя погребальная маска, воздух, повязка, медные монеты и т. п.). Западные славяне, например, покойнику, которого подозревали как потенциального вампира, завязывали глаза платком, чтобы лишить его возможности (видеть) вредить живым после смерти (пол.); а у восточных славян, чтоб обезвредить опасного покойника, священник непосредственно перед погребением высыпал жар из кадильницы в гроб, прямо умершему на глаза — «значыть, чоловик той быу калдун, чародей».
Всем славянам знакомо представление, что, если у покойника остались открытыми глаза, значит, следует ждать новых смертей (русская примета так и трактует — покойник-де «следующего высматривает» (в вариантах повеем.)).
В южнославянских верованиях открытые глаза у покойника — это также верный знак, что в доме будет еще смерть, но, кроме того, к примете возможно пояснение: открытые в момент смерти глаза означают, что покойник уносит с собой в могилу обиду (то, что не освободившиеся перед смертью от обид становятся неблагополучными, ходящими покойниками, является очень распространенным верованием). «Мертвец не довжен позирать. Щоб був хороший (т. е. не досаждающий живым. — А. Я.) мертвец, йому очи закривають. Як не поправить, то вон потим сниться, обижаеться: „Чого ж ви мени не поправили?"» (ровен.).И раз нормальные покойники должны на том свете видеть, а неблагополучные не должны, то прямой заботой живых является, чтобы тот,кому положено, видел, а тот, кому не положено, нет. Таким образом, о зрении умершего продолжали печься на протяжении всего похоронного цикла, включая период обязательных поминок (конкретного умершего), а также далее во время общепринятых поминальных дней.
Итак, глаза умершего должны быть закрыты, а свет в помещении, где он находится, должен гореть: «Всю ночь следили, чтобы не погасла свеча возле покойника... Покойник не должен оставаться ночью один и в темноте». Эти ночные бдения у мертвого тела хорошо знакомы всем восточным славянам, это называлось «караулить душу» (рус.) или «стерегти душу», «щоб чортяка не зробив яш капост над мертвым...» (укр.): «Ночью в некоторых местностях женщины, обмывавшие покойника, оплакивают его, в других — поют „псалмы", духовные стихи, или читают псалтырь, или просто ведут мирные беседы, а иногда и молчат...». Есть свидетельства, что у южных славян сохранился обычай ночного бдения с огнем, но в несколько измененной форме — это известное «зажигание» — поддержание зажженного огня во дворе вечером. Нечто подобное «зажиганию» можно наблюдать у румын, а аналог «карауленья души» четко фиксируется у карелов («Спасибо, большое спасибо, что пришли бодрствовать белыми ночами, сидеть при восковых свечах. Не сочли за тяжелый труд, не пожалели времени, спасибо, что собрались на эти ночи в одну артель, в одном мшистом срубе на время отхода к сильным прародителям...» — так родственница покойного выражала в плаче благодарность всем, кто приходил проститься с усопшим и бодрствовать у тела по ночам).
«Карауленье» по сути дела было бодрствованием по ночам и расценивалось как запрет спать, когда в доме находится покойник, потому что душа умершего, согласно традиционному представлению, первое время (первые трое суток) находится неподалеку от тела. Поэтому, если смерть (особенно смерть хозяина или хозяйки дома) происходила в ночь, у восточных и западных славян был обычай будить всех домочадцев (что, разумеется, сопровождалось зажжением огня), так как присутствие души умершего считалось опасным для спящих — она может увлечь за собой их покинувшие спящее тело души, ведь сон так похож на смерть. Известно, что обычай будить распространялся на все живые объекты, принадлежащие семье: будили и объявляли о смерти хозяина или хозяйки домашнему скоту, птице, плодовым деревьям, пчелам.
В большинстве случаев традиция предполагала не ограничивать ночное бдение с огнем моментом погребения (если в бытовых мифологических рассказах обычно фигурирует сюжетный ход 'ночь/три ночи возле мертвеца', то в сказках более традиционным будет 'ночь/три ночи на могиле'). Видимо, бодрствование с огнем возле/для покойника имело целью не только защитить умершего огнем (светом) и своим присутствием от демонических существ «иного» мира, но опять же очистить его, обеспечив тем самым благополучный переход и утверждение в светлом («райском») месте, и уже через это обезопасить от него самих себя.
В Сербии есть обычай класть в гроб или на могилу несколько угольков, реже поджигали немного соломы. Считалось, что это помогает мертвому попасть на «тот» свет, куда он в этом случае отправлялся очистившимися. А у болгар было принято, чтобы священник перед погребением непременно «...да е осветил гроба [...освятил могилу]». Кроме того, у болгар известен обряд «обжигания» («опаляне») покойника или могилы, который совершали в превентивных целях: «чтобы мертвый не встал из гроба», «не стал вампиром». Обряд совершали исключительно женщины, родственницы покойного, в полном молчании и, как правило, до восхода солнца (в крайнем случае — после захода или после полудня). Известен запрет совершать этот обряд на пасхальной неделе. Обычно огонь зажигали на 3-й день после смерти (намного реже случалось, что обряд проводили в день погребения или на 40-й день, и тогда использовали 40 свечей, потому что «столько всего святых, которые помогут умершему перейти в нужное место» (?)). Женщины обходили вокруг тела, или могилы, если погребение уже состоялось, и выкладывали круг из пакли (ваты или ниток), который затем поджигали. В северо-западных областях после этого в землю втыкали свечи, «чтобы в могиле было светло». Данные обряды связывают с трупосожжением, бытовавшим у древних славян, а также с одним из этапов обряда перехода, где огненный круг символизировал границу между мирами.


А.В.НИКИТИНА. ФУНКЦИИ СВЕЧИ В ОБРЯДАХ, СВЯЗАННЫХ СО СМЕРТЬЮ, ПОГРЕБЕНИЕМ И ПОМИНОВЕНИЕМ.