Пень - дух и пень - олицетворение мирового древа.

22 августа 2016

Согласно народным верованиям, сохранившимся в архаических этнокультурных традициях, в пень, как и в колоду, чурбан, бревно, перемещается древесный дух, покинувший срубленное дерево. Этот дух может объявиться в жилище на правах «домовой хозяйки», о былом происхождении которой напоминают ее наименования: «отрубленный пень, кормящий и воспитывающий бог», «богиня срезанного отрубка», «содержащая корень дома», и пр. [14; 15]. Подобные представления служат одной из предпосылок формирования в фольклорно-мифологической традиции мотива происхождения героя. Так, согласно сказке, старуха нашла сосновый чурбан и, воротясь домой, положила его на печь, топившуюся по-черному. Вдруг она услышала, что чурбан кричит: «Матушка, дымно!». Подойдя к печи, старуха обнаружила: «Был чурбан, а стал мальчик». Из него вырос Сосна-богатырь [16]. Природные стихии: дерево (чурбан)+огонь (топящаяся печь) - осмысляются как материал, из которого герой происходит [17].

В этом свете неудивительно, что «чурбачок» может выступать и в роли чудесного помощника. Прикатившись по дороге навстречу солдату, он в роковой час расправляется с разбойниками, спасая жизнь своему хозяину: «... скочил словно вихорь, схватил набольшево за ноги и давай их всех трепать. Так он всех и выжил вон» [9. С. 91].

Однако семантика образов пня/колоды/чурбана данным толкованием не ограничивается. В них обнаруживаются и другие проявления, определяемые иным контекстом. Так, пень подчас наделяется функцией мирового древа, которое может иметь и человеческие признаки. Ведь пень, с корневищем и комлем, в той или иной мере - ствол дерева. И в качестве такового он вписывается в систему космологических воззрений. У пня/под пнем, как и у дерева/под деревом, локализуется нижний мир. Согласно бывальщине, некая молодуха зовет к себе кумой одну деревенскую бабу. На вопрос, где же та живет, молодуха отвечает: «А там в лесе, у пня, в норе». Придя к указанному пню, баба по ступенькам спустилась в нору, где увидела такое же «жительство, как и у нас» [10. 91. № 416]. Поскольку пень соединяет живых с иным миром, сосредоточившим все начала и концы сущего, неудивительно, что именно на пне сказочный герой находит, по сути, книгу судьбы: в ней сообщается, где следует искать прекрасную Царь-девицу.
Из сказанного следует, что уже само приглашение сесть на пенек, исходящее от загадочного незнакомца, как бы случайно повстречавшегося в лесу, и адресованное человеку, согласно мифологическим рассказам, таит в себе угрозу для его жизни. Тем более, что предложение «Ну, давай сядем на пенечек покурим» направлено дровосеку, рубившему деревья и тем самым провинившемуся перед лешим (это был он), оберегающим лес. И лишь предусмотрительность мужика избавляет его от рокового исхода ситуации. Сняв «дельнички»-рукавички, он кладет их на пенек со словами «Господи благослови», - что и предотвращает перемещение дровосека за грань бытия. Такая угроза сохраняется даже в том случае, когда люди лишь «все бегают-бегают через пенечки». Они попадают в замкнутый круг, несколько раз возвращаясь к одному и тому же месту, где собирали «волнухи», но так и не находя дороги домой [10. 131. № 258].

Н.А. КРИНИЧНАЯ. «Пень да колода»: слово, образ, символ.

Поделиться: