В Европе сохранились верования о происхождении людей от деревьев и о помещении человеком своей души в дерево на хранение. В Эдде говорится о происхождении первых людей из ясеня и вяза. Древнегерманское предание гласит, что асы Один, Гэнир и Лодр встретили однажды на своем пути двух слабых существ Аск и Эмбла. Имя Askr лингвисты сближают с древнегерманским названием ясеня, а Embla - с именем вяза (немецк. Esche, Ulme). Ас Один дал этим существам дыхание, Гэнир - душу, а Лодр - румянец и теплоту. Так появились первые люди, предки всего человечества. К этому надо прибавить, что ясень пользовался почитанием в древнегерманском культе, а лыком вяза прежде немцы считали возможным связать черта. Германское племя семноны выводило свой род из одной рощи, которую они считали священною. По Гезиоду, Зевс создал третье поколение людей из дерева. По свидетельству одной греческой эпиграммы, древнейшие эллины называли дубы "первыми матерями". В качестве тотемов, деревья считаются духами-покровителями известного коллектива людей - клана, рода, а после - семьи. Немцы в Ааргау сажали в честь рождения ребенка деревцо, так наз. Geburtsbaum, на мальчика - яблоню, а на девочку - грушу, и верили, что судьба дерева и ребенка будет одинакова: если захирело дерево, то и ребенок заболеет, и наоборот.
Норны (др.-исл. Nornir) в скандинавской мифологии - являются провидицами судьбы. У источника Урд поселились вещие норны. Здесь стоит их роскошный дворец, в котором они определяют судьбы людей с первого дня их жизни до самой смерти. Богам выходят три девы: Урд, Верданди и Скульд.
ЦАРЕВНА ЛЕБЕДЬ: ИСТОКИ ОБРАЗА.
Гипотеза Э. Коллинза объясняет одновременную связь лебедя с образом дерева, понятиями мудрости, жизни и смерти. Однако насколько эта гипотеза подкрепляется материалами славянской традиции? Выше уже отмечалось, что в русской сказке именно гуси-лебеди похищают мальчика и уносят его к бабе-яге, фактически в страну смерти. Согласно похоронному причитанию умершие оборачивались в том числе и этой птицей: «та прилизь же ты до мене, мш братику, хоть сивымъ голубемъ, хоть яснымъ соколомъ, хоть билымъ либидемъ». С другой стороны, славяне Рюгена считали, что аист приносит детей только летом, а в остальное время года это делают лебеди. Таким образом, лебедь действительно исполнял роль психопомпа, «перевозчика душ» в представлениях наших далеких предков и в этом отношении сделанные Э. Коллинзом выводы подтверждаются славянской мифологией. Следует отметить, что подобная двойственная роль лебедя полностью соответствует этимологии имени Мокоши из санск. moksha — «избавление», «освобождение», которое может быть понято и как освобождение рожаницы от родовых мук при рождении ребенка, и как освобождение души от тела в момент смерти. Более трудным является ответ на вопрос, действительно ли у наших далеких предков существовала астральная проекция данных мифологических представлений на звездное небо. Млечный Путь на Руси назывался «Гусиная дорога», «Диких гусей дорога», «Птичий путь» и, таким образом, соотносится с мифологемой о птицах, переносящих человеческие души в загробный мир — ирий.
ЦАРЕВНА ЛЕБЕДЬ: ИСТОКИ ОБРАЗА. ЧАСТЬ 2.
Окончательно помогает решить вопрос, была ли связана Мокошь с лебедями, находка зооморфного навершия головной булавки из Любшанского городища, датируемого VIII—IX вв. На ней изображены четыре лебединые головы, а внизу две согнутые в локтях и поднятые вверх руки. Каких-либо указаний на то, мужской или женский персонаж изображен внизу на самой булавке не имеется. Однако если внимательно присмотреться, то можно заметить, что его создатель придал лебединым шеям такое очертание, что пустое пространство между ними приняло форму веретена. Благодаря такой замаскированной подсказке становится ясно, что лебеди на навершии связаны с богиней-покровительницей прядения и ткачества, т.е. с Мокошью. Четырехголовость богини, недвусмысленно указывает на ее высокое положение в пантеоне, напоминая этой чертой как четырехголового Святовита на Рюгене, так и четырехголовую Мать Сыру Землю из Рязани. Единственным отличием является то, что в двух последних случаях были изображены человеческие, а не лебединые головы, однако и эта черта подчеркивает связь Мокошине только с этими птицами, но и с высшей небесной сферой.
В одиннадцатой главе уже приводилось утверждение Иржи Стржедовского о том, что в языческой Моравии Венера-Красопани была изображена на золотой колеснице, которую везли два белых голубя и два лебедя. Поскольку написано это было весьма поздно, в самом начале XVIII в., данное свидетельство вызывает вполне обоснованные сомнения. Однако вне зависимости от того, восходили сведения Стржедовского к более древним источникам или нет, образ лебедя играл весьма важную роль в славянском фольклоре, и притом с самых древних времен. Рассказывая об основании будущей столицы Киевской Руси в VI в., автор «Повести временных лет» отмечает: «[и] быша 3 братьж. единому им А КИИ. а другому Щекъ. а третьему Хоривъ [и] сестра ихъ Лыбедь. СЪдАще Кии на горЪ гдЪже ныне оувозъ Боричевъ». Однако летописное упоминание еще не первое свидетельство о культе лебедя в данном регионе.
Само слово «змея» этимологически восходит к слову «земля» — основному месту ее обитания. Змея как мифологический персонаж — не просто живущее в земле существо, но и обитатель и хозяин подземного мира.
Змея — популярный персонаж в фольклорной традиции славян. Свое место она заняла и среди образов русского фольклора, где она встречается в сказках и заговорах, в мифологических рассказах и легендах, в поверьях и приметах. Наиболее полно образ змеи представлен в волшебных сказках, хотя число сказочных сюжетов, где действует этот персонаж, ограничено. В фольклористике они объединяются в сюжетные типы под названиями «Чудесный предмет», «Чудесная способность», «Чудесный супруг». Есть и другие, более редкие, сюжеты.
У восточных славян с прядением был связан целый ряд мифологических персонажей. Во-первых, это Мокошь. С принятием христианства функция прядения отчасти перешла на Богородицу и Параскеву Пятницу, отчасти — на кикимору и мокруху, персонажей низшей мифологии. Тесно связаны с ним и ведьмы. По белорусскому поверью ведьма, обвиваясь с ног до головы выпряденною из кудели ниткой, делается невидимкою. Чехи считали, что ведьмы летают по воздуху на прялках. И ведуны, и ведьмы любят превращаться в клубок пряжи. Не следует забывать и то, что в русских сказках баба-яга дает герою клубок, указывающий ему путь в неведомое царство. Естественно возникает вопрос: была ли богиня Мокошь как-то связана с рожаницами — пряхами судьбы? Судя по всему, определенная связь между ними существовала. Если применительно к сильно «сниженному» варианту Мокоши, воспринимавшемуся в XIX в. как персонаж низшей мифологии, наподобие домового или кикиморы, фиксируется связь с прядением на уровне крестьянской избы, то эта же связь на уровне богини вполне могла существовать в космическом масштабе.
Представления о проникновении мифологических персонажей в тело человека (что вызывает, как считалось, разного рода болезни, психические расстройства, состояние одержимости) занимают особое место в системе славянских верований. Это один из немногих демонологических мотивов, одинаково широко распространенных как в письменной средневековой традиции, так и в фольклорных текстах и верованиях. Согласно народным представлениям, нечистые духи проникают в непокрытые и не благословленные напитки и кушанья, а затем проглатываются человеком.