2016 — Мастерская Леля

"Итак, на наш взгляд, в сюжете игры «Ящер» отражена не борьба двух тотемов и смерть одного из них (Федорова), не мужская инициация, во время которой юноша наделяется чертами богатыря-змеевича (Бернштам), а имитируется брак девушки с огненным змеем-покрови­те­лем (коитус). Нужно заметить, что, скорее всего, игра «Ящер» изначально была весенним ритуалом, в репертуар святочной вечерки она попала уже позднее (как, впрочем, многие хороводно-игровые весенние песни).

Возникает вопрос: с какой же целью разыгрывался ритуальный брак девушек (девушки) с огненным змеем? Здесь однозначно ответить сложно. Интерпретаций может быть целый ряд.

Несмотря на то, что мир в славянском язычестве мыслился как единая структура, единая община, в мифологии представлялся, в частности, в виде одного яйца (возможно, этот образ имеет общеиндоевропейские истоки, т.к. такое же представление мы находим у многих народов), древние славяне делили его на части. Наиболее простым было деление на мир мертвых и живых, но мы рассмотрим более подробно четырехчастное деление - небо, средний мир, подземный мир, Центр, соединяющий эти миры.

Подобная структура имеет параллели во многих религиозных традициях, но в разных формах.
Особенно показателен в этом связи анализ Б.А.Рыбаковым в своем знаменитом труде "Язычество древних славян" взаимосвязи славянских верований и пермского шаманизма . Как и в других вариантах шаманизма, в последнем присутствует мотив путешествия шамана по мирам Вселенной. Находясь в экстатическом трансе, он в поисках колдовской силы, опускается в нижний мир с его реками и болотами. В этом нижнем мире присутствует подземное божество. Так, на пермских бляшках изображен ящер, достаточно распространенный образ водного и подземного бога.

Во Второй Новгородской (архивной) летописи имеется странная запись за 1581 год:

«В лето 7090. Поставиша город Земляной в Новгороде. Того же лета изыдоша коркодили лютые звери из реки и путь затвориша, людей много поядоша, и ужасошася людие и молиша Бога по всей земле; и паки спряташася, а иных избиша. Того же году преставися царевич Иван Иванович в Слободе, декабря в 14 день» (ПСРЛ т.30, стр. 320).

Ни один серьезный исследователь не обращает на эту запись из-за ее явной нелепости. Какие могут быть крокодилы в северных русских реках?

ДУБ В СЛАВЯНСКОЙ НАРОДНОЙ МЕДИЦИНЕ И ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЙ МАГИИ. ЧАСТЬ 4.

Мы уже упоминали о том, что к помощи дуба прибегали и в профилактических ритуалах, когда дубу приписывалось значение оберега. В Польше и Чехии, например, колья из дуба использовали в тех же критических ситуациях, в которых восточные славяне чаще применяли осиновые: дубовыми кольями пробивали могилы висельников и утопленников, чтобы те не «вставали» и не беспокоили домашних [Sikora 1983: 36; Sobotka 1879: 84-85]. Дым от сожженных листьев дуба считался эффективным средством от чар, дьявольского наваждения, морового поветрия; верили, в частности, что дыма этого «czart sif boi» [Fischer 1937: 67], см. о том же в лечебнике XVII в. из Литовской Руси: «... коли в кого в храмине дым от того дерева <дуба> залезет, тут блазен не может быть» [Древнерусский лечебник 1977: 69]. В Нижегородской губ. из дуба добывали «живой» огонь [А. М. 1859: 55].

ДУБ В СЛАВЯНСКОЙ НАРОДНОЙ МЕДИЦИНЕ И ПРОФИЛАКТИЧЕСКОЙ МАГИИ. ЧАСТЬ 2.

В любом случае, во всех этих свидетельствах дуб и место вокруг него предстают как своего рода локус силы, где больной может обрести здоровье. Иногда традиция не останавливается на этом и, например, в сказке, в соответствии с ее логикой чудесного и невероятного, даже приписывает дубу способность возвращать жизнь. О этом идет, например, речь в польской сказке «Дубовый лист оживляет повешенного солдата и убитую принцессу»: мертвых в ней воскрешают при помощи листьев дуба, приложенных ко лбу и груди убитого человека [Kolberg 19: 229-230] (р-н Кельц).
Помимо «хождения к дубу» — архаического и известного в регионах Славии лечебного ритуала, к которому прибегали, как мы видели, в случае самых разных недугов, с дубом связано еще несколько традиционных приемов лечения.
У восточных и западных славян широкое распространение получила практика протаскивать больного через расщеп в стволе дуба (обычно молодого).

С 1 марта 2015 года в России началась земельная реформа. Каждому гражданину, каждой российской семье предлагается взять свободный участок земли и заняться ведением на нём хозяйства. Выбор места, участка предоставляется гражданину. К предоставлению допускаются любые сельскохозяйственные земли и земли сельских населённых пунктов, а также лесные земли для целей их сельскохозяйственного использования (выращивания плодово-ягодных насаждений, сенокошения, пчеловодства, огородничества). Основное условие – чтобы выбранный вами участок находился в государственной или муниципальной собственности и был свободным (не предоставленным другим гражданам или организациям).



Узнать эту информацию можно на Публичной кадастровой карте Росреестра (http://maps.rosreestr.ru/portalonline/), где отображаются как сформированные земельные участки (имеют кадастровый номер,границы, адрес и разрешённое использование),так и несформированные (свободные) земли, которые теперь можно сформировать в земельные участки самостоятельно на основании статьи 11.10 Земельного кодекса РФ. Условия предоставления этой земли (платно/бесплатно, на торгах/без торгов, в собственность/в аренду/в безвозмездное пользование) определяются Земельным кодексом (глава 5.1 ЗК РФ, новая редакция) и областными (республиканскими) законами.

Меня постоянно спрашивают, как вот это так - уехать из города и жить в деревне. Некоторые приживаются, некоторые возвращаются в город. Мнений много и никто ничего не может сказать точно.

Я опять-же могу только своё мнение высказать, но надеюсь, что оно будет вам полезно.

Для начала хочу сказать, что у меня мысли о деревне были уже лет в пятнадцать. Жить в городе мне не нравилось всегда. Я уехал не из-за идеи посадить звенящие кедры или замутить родовое поселение. Мне вообще не нравится жизнь общиной, ибо в реальности это тусовки по интересам, где процветает такой мелкий коммунизм, обиды и непонимание, разногласие и прочие негативы. Не могут десять женщин на одной кухне не подраться. Хозяйка может быть лишь одна.

В языке, традиционной культуре и фольклоре отдельные свойства самого дерева и его древесины приобретают символический смысл и формируют фольклорные коннотации дуба. В частности, такие природные свойства дуба, как твердость и долговечность, демонстрируют ассоциативный переход от растительного мира к социальной сфере и мотивируют появление в фольклоре и верованиях целого ряда семантически родственных переносных значений [Пазынин 2005: 14]. В результате такого перехода в рамках концепта «дуб» развивается значение ‘здоровый/крепкий’, которое связывается с представлением о физическом здоровье и долголетии — двух ценностных категориях, актуальных для человека физического. Это значение активно разрабатывается на языковом уровне — в паремиях и устойчивых выражениях, см. рус. «За один раз дуба не свалишь» (пословица), бел. «будзь здароу як дуб», «жадаю вам долг, шчасця, здароуля, як у зя- лёнага дуба...» [Гура 2012: 601] (благопожелания), пол. «b^dz zdrow jak d^b», «mocny/silny jak d^b» [Nowakowska 2005: 185-186], укр. «прездоровий, як дубовий пеньок», «кршкий, як дуб» [Дикарев 1903: 7] (формулы сравнения) и т. п.

Советы по выбору места для постройки убежища для автономного пребывания в случае кризиса и других чрезвычайных ситуаций.

При выборе места временного или постоянного убежища решающее значение будут иметь следующие факторы:

1. Расстояние .

если вы рассматриваете "Домик в деревне", как средство для временного пережидания БП, нет смысла обустраиваться дальше, чем вы сможете проехать за

Интересно, что едва ли не наибольший эффект неузнаваемости характеризует изобразительно нейтральные маски: у них нет конкретного названия, они как бы безымянны, и по внешнему виду их трудно однозначно соотнести с каким-нибудь определенным образом. Сама традиция эта, конечно, глубоко обрядова, это как бы опыт зрелищного воссоздания в ритуале картины «того света». При этом ряженые имитируют большое расстояние, которое прошли якобы на пути к хозяйскому дому. Ссылкой на трудности пути нередко мотивируют они и требование угощения. Многое в их неотчетливом образе и поведении рассчитано на устрашающий эффект.