«Mara by tia wziata!» (Мара (Смерть) тебя возьми!) – такое заклятие бытовало среди Карпатских славян. У белорусов: «Штоб цябе змарнявало!» (Чтоб тебя сгубило!). Чехи совсем до недавнего времени говорили: «Proti Morene neni korene» (Против Морены (Смерти) нету лекарств), когда же кто-либо умирал, принято было говорить: «Morena na nej sahla» (Морена на него сошла). В «Краледворской рукописи», в песне под названием «Забой и Славой» есть такие строки:

Так и нашим жёнам и ребятам
Жить велел, и каждому он мужу
По одной велел держать подруге
На пути с Весны и до Мораны



В другой песне из того же источника, под названием «Честмир и Власлав», говорится:
Закипела битва между ними –
И Власлав на землю повалился.
По земле катается он страшно,
В бок и в зад, а справится не может:
На покой зовёт его Морена;

Кровь из тела крепкого струится…В оригинале же, на чешском языке, эти строки выглядят так: «Morena jej sypase v noc crnu...» (Морена его ведёт в ночь черную (Навь)).

Наиболее вероятная противница и наследница Жизни — Маржана, Морена (Марена), Морана, Мара. Согласно «Хронике Польши», Marzyana — Ceres (Церера), т. е. обладает теми же плодородными функциями, что и Жива по Mater Verborum (Длугош, I, I. 47–48; II, VII, 447). Mater Verborum соотносит саму Морану с Гекатой и Прозерпиной («Morana: Ecate, trivia vel nocticula, Proserpina»). По А. Френцелю, Marzava — «De Marzava, Dea Morte, Dea Mortis» (Михайлов, 1998). У чехов в позднем Средневековье Морана — персонаж, связанный не просто со смертью, но и с зимой (Ирасек, 1952, с. 17).



Тем не менее ясно, что она тоже богиня плодородия, как и тёмная Персефона у греков (в таком случае славянской Деметрой естественно считать Живу). Иными словами, Морана-Морена может восприниматься как богиня Жизни-Смерти в своей древней ипостаси.

Грибы – это другая цивилизация, при этом самая древняя, практически вечная субстанция.

Вытравить грибы из организма человека очень-очень сложно. Если грибок уже заселился, и, условно говоря, развил свою грибницу, то возникают достаточно сложные проблемы.

Грибы бывают разные. Бывают, якобы благородные грибы, бывают низшие грибы (называются плесень). У грибов очень много марок, очень много названий, более 50 видов. Есть грибы малотоксичные, есть грибы лесные, есть низшие, есть высшие. Высших грибов целый класс - это китайский кордицепс, рейкет.

В чем заключается смысл гриба?

Смысл заключается в том, что у него есть генетический код и это не единичная особь, а особь, которая живет колониями. При чем, между этими колониями существует точная взаимосвязь сегментов. То есть каждый грибной элемент связан с другими грибными элементами тысячами сегментных связей.

Имя Мораны дало начало таким словам, как: мор, морок, мрак, марево, морочить, смерть и др.

Само по себе слово мара имеет также значение «наваждение, призрак».
Вероятно в древности эту богиню называли также двойным именем Мара-Марена.
Имя славянской богини зимней стужи и смерти Марены (Мары) восходит к общему индоевропейскому корню «мар\мор\мр», связанное со смертью (мором).
Проведено много исследований на тему трактовки общеиндоевропейского корня «mr», связанного с санскритским — «mrtis», латинским — «mors», русским «съ-мьрть». Считается, что в образе Мары-Марены-Мораны отразился древний архетип, связанный со смертью
В переводе с санскрита «mara» значит «убивающий», «уничтожающий».
В традиционном Буддизме слово «мара» имеет четыре значения:
клеша-мара (санскр. क्लेश, kleśa IAST, «трудность, неприятность, страдание») — Мара как воплощение всех безыскусных, низких эмоций.
мритью-мара (санскр. मृत्यु, mṛtyu IAST, «смерть») — Мара как воплощение смерти, непрерывной череды перерождений.
скандха-мара (санскр. स्कन्ध, skandha IAST, здесь: «условность, форма») — Мара как метафора взаимосвязанности условностей.

БАБКА-ЗАПЕЧЁЛЬНИЦА — дух дома, «хозяйка» дома в облике старухи, бабушки (чаще всего невидимой).
«Деды и бабы» (обычно во множественном числе) — давнее, традиционное наименование предков, покровителей рода, семьи. В русском свадебном заговоре XVII в., например, к таким покровителям обращаются за помощью: «...родители государи, станьте вы, деды и бабы и весь род мой, и князя новобрачного постерегите и поберегите на воды и на земли...» < Черепанова, 1983 > .
В имени бабки-запечельницы отразилось представление о старшей в доме, родоначальнице и покровительнице — бабе, бабке, бабушке. Не случайно пребывает она за печью. Печь в поверьях русских крестьян — особый, теплый, «живой» центр дома, дающий «еду-жизнь». Печь как бы покровительствует хозяйству, она исцеляет болезни, защищает членов семьи.Печь — постоянное или временное местообитание (даже «дом») для домового, некоторых из умерших членов семьи (предков). В поверьях XIX—XX вв. образ бабушки-запечельницы оттеснен домовым, он сливается с обликами жены домового, его домочадцев, которые также обитают за печью или под ней.

В славянской мифологии персонаж, обитающий в определенном пространстве (доме, хозяйственной постройке, лесу, водоёме, поле, месте нахождения клада и под.) и имеющий функцию хозяина, опекуна или защитника своей сферы обитания. Дух места карает нарушителя правил ритуального и бытового поведения в подвластном им пространстве и помогают тому, кто его почитает. Различие между сложившимися в отдельных традициях типами духов мест определяются разным пониманием их основной функции и статуса.

У восточных славян

У русских, на востоке Украины и северо-востоке Белоруссии к духам места относятся большая часть мифологических персонажей. Это духи дома и хозяйственных построек, а также всех природных локусов, имеющие, как правило, наименования по месту своего обитания или по функции и осмысляемые как безраздельные хозяева, владеющие определенным пространством, регламентирующие всю жизнь в нем и распоряжающиеся его богатствами (зверями, рыбой, ягодами и пр.).

Поиски пропажи — одна из важнейших сфер применения магических практик в традиционной культуре. В фольклорных повествованиях наиболее часто описывается поиск, во-первых, ценных предметов (пила, ружьё, удочка — два последних предмета необходимо найти не только ввиду их ценности для хозяйства, но и потому, что для охотников и рыбаков принципиально важно пользоваться именно своим промысловым инструментом); во-вторых, частый сюжет нарративов — поиск скота (рассказов об этом больше всего). При этом в подавляющем большинстве случаев ищут не потерявшийся скот, а скот, который закрыли (или поставили на круг). Согласно мифологическим представлениям, бытующим в севернорусском регионе, закрытое колдуном животное до совершения определённых специальных действий невидимо. При этом оно не может выйти за отведённую ему границу (круг). В этом смысле данные представления аналогичны поверьям о пастушеском отпуске, при использовании которого животное оказывается невидимым или превращается в неодушевлённый предмет для хищников. Когда же знахарь открывает животное, оно может вернуться домой живым и здоровым, или же — если поиски затянулись, потому что хозяева не сразу догадались обратиться к знахарю, — его находят уже мёртвым.

Из всех народных именований магии (знание, сила, слово, статья и проч.) понятие силы более других характеризует специфику мужской ее разновидности.

В народе "сильных" знахарей отличают от всех прочих (и прежде всего – от деревенских бабок-шептух, лечивших своих детей и соседок): “Туто-ка у нас два мужчины колдовали, – рассказывала мне женщина в д.Морозово на Псковщине. – Женщины-то были, но они не гораздо” (Псковская обл., Пустошкинский р-н). Мужчины-знахари повсеместно считались сильнее. Женское знахарство–как правило, домашнее, его навыками обладала практически каждая рожавшая женщина.

ПРАВЬ, ИРИЙ, МИР БОГОВ ИЛИ ОСТРОВ БУЯН? ЧАСТЬ 4.

Образы моря-океана, острова Буяна и камня Алатыря, берущие начало в славянской языческой мифологии и сохранившиеся в русской культуре до XIX века и далее, занимают особое место в заговорах. Именно заговоры дают нам возможность восстановить, пусть даже предположительно, роль этих образов в системе славянского языческого мировоззрения, ставшего основой русской духовной культуры. С языческих времен тексты заговоров не столько изменялись, сколько разрастались, расширялись из-за наслоения на образы языческие образов христианских. Поскольку многими исследователями заговор рассматривается как особым образом закодированный миф-творение, миф об устройстве мира, то именно «насыщенность заговоров мифологическими мотивами делает их ценным источником для реконструкции древней славянской культуры» , а также для понимания основополагающих моментов русской культуры более поздних периодов, в частности русской народной духовной культуры XIX века.